В пространство Иерусалима вторгся режиссер Павел Лунгин в своем новом кинополотне "Дирижер". Это - не первый его фильм о музыканте. В 2007 году он снял "Ветку сирени" о Сергее Рахманинове. Великий композитор в исполнении Евгения Цыганова, утомленный концертами и испытывающий тоску по Родине, находится на грани нервного срыва. Не таков герой нового фильма, замысел которого исходит от митрополита Илариона Алфеева (председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата), автора оратории "Страсти по Матфею". Он поделился с Лунгиным идеей создать фильм, в котором бы чудом сохранившиеся в полуразрушенных монастырских обителях Сербии и Черногории храмы, фрески в них, сменяли друг друга на фоне оратории. Как бы музыка совершенно ни захватила режиссера, но традиционно документальный фильм он делать не собирался. Он сделал попытку соединить простую бытовую историю с симфоническим музыкальным произведением высочайшего духовного содержания, отдавая себе отчет в том, что передать неосязаемое чувство веры средствами кино вряд ли возможно. Напротив, назойливость отвращает от предмета веры тех, кто пришел бы к ней сам, без чьих бы то ни было чужих понуканий.
Можно определить без труда внешнюю канву событий нового фильма. Хмурый, жесткий и неразговорчивый дирижер, всем внушающий страх и трепет, в самый канун гастролей в Иерусалиме получает факс из Израиля, в котором содержится печальная весть о гибели его единственного сына. Приехав на Святую землю, маэстро узнает ужасающие его подробности смерти сына-самоубийцы, после чего переживает настоящий катарсис, усиливаемый чувством вины за непоправимую трагедию, случившуюся с его чадом.
Оратория в фильме звучит постоянно, а реализуется в полной мере уже в реальном выступлении музыкантов. Таким образом получился ожидаемый режиссером Лунгиным удивительный эффект преображения бытового изображения времени, пространства и звука во что-то третье - сакральное. Возникают две - парадоксальная, быть может - мысли. Первая: дирижер Петров и его трагедия в исполнении Владаса Багдонаса куда ближе к самому что ни на есть реальному образу Ивана Грозного, чем та злая клоунада, которую изобразил Мамонов. Лунгину наверняка было известно, что Иван Грозный пробовал писать религиозную музыку. Вторая мысль значительно расширяет контекст понимания: есть о чем задуматься не только отцам, которые детей научили тому, что их жизнь - это их жизнь, и дети захотели делать ошибки и сами за них отвечать. Многие ли смогли? Потом оказался виноват кто-то в том, что им не хочется жить, потому что нет денег. Один кончает с собой, другой рвет на себе шахидский пояс.
Фильм был показан на Пасху по телевидению. В ведущих ролях в фильме, кроме известного актера литовского театра "Meno fortas" Эймунтаса Някрошюса Владас Багдонас, зритель узнает также Сергея Колтакова, Ингу Оболдину, Карена Бадалова, Сергея Барковского и Дарью Мороз. В одном из интервью Багдонас вспомнил, что Бунин определил ощущение бессилия самым страшным чувством для человека. Его герой приходит к покаянию если не на кресте, то несущим крест, когда невозможно что-либо изменить, когда приходит сознание, что все случившееся - дело его собственных рук, управляющих музыкой и музыкантами, а теперь руки - бессильны.
Не все зрители увидели в герое чувство покаяния. Дело, думается, не в герое, а в чувстве собственной правоты, которое весьма обманчиво.
